Старый фасад покрылся сетью трещин,
Время безжалостно, судьбою правит рок.
Старинный дом ещё храбрился внешне,
Но устарел уж газовый подсвечник,
Знать каждому событию свой срок.
Аляпистый кусок архитектуры,
Склонился хищно, это ли не знак.
Конструкции усталость, арматуры,
Нарушила всю целостность структуры,
Технологический скрывая брак.
Чертовщина
День не задался, утро было смурным,
Не зря глаголют, встал не с той ноги.
Он отвращенье к вечерам питал гламурным,
А этот вечер на события был бурным,
И совесть вела с честностью торги.
* * *
Какая блажь вдруг с пьянки на работу,
Виктор открыл глаза, теряя сон.
Придумали же выходить в субботу,
-О, Боже мой, как спать ещё охота,
С кем в этот раз, с тоской подумал он.
А впрочем, зло срывать на посторонних,
Не в его правилах, подруги не причём.
Он за свободу мыслей без шаблонов,
И в том залог успеха у девчонок,
Он чуть присел, освободив плечо.
Наташка улыбалась чуть наивно,
Сонный румянец, был лицу под стать.
Луч, из кудрей узор сплетая дивный,
Толкал на страсть, но было так противно,
Шумело в голове, хотелось спать.
Будильник перезвоном захлебнулся,
Он морщась встал, налил воды бокал.
Закашлялся и чуть не поперхнулся,
Так бил *сушняк*, что громко чертыхнулся,
Не обмануть похмелье, так и знал.
Собрав по комнате помятую одежду,
Оделся молча, чтобы не будить.
И вышел, уповая на надежду,
Что шеф проспит в субботу, как и прежде,
Но телефон, умерил его прыть.
* * *
Мотор обиженно чихнул и не завёлся,
Давно ж хотел на сервис заглянуть.
Пнув колесо, с досадою поплёлся,
Хмарь утреннюю рассеивало солнце,
Но вдруг цыганка преградила путь.
Дай погадаю хлопец:- и запнулась,
В чёрных глазах вдруг промелькнул испуг.
Его сознанье словно пошатнулось,
А небо, будто теменью прогнулось,
И расколовшись, испустило дух.
Врач скорой констатировал зевая,-
Кровопотеря, видно не жилец.
Открытая черепно-мозговая,
Кусок лепнины, что сорвался с края,
Приблизил неожиданный конец.
Вот так порой бывает очень просто,
Жизнь разменять, висит над нами рок.
От вздоха первого, увы и до погоста,
Судьбой расписан путь земной по звёздам,
И никому не ведом смерти срок.
* * *
Студенты жались к стенке шумной стайкой,
Смрад морга явно был не по нутру.
Мальчишки вновь рассказывали байки,
А пьяный санитар в рваной фуфайке,
Нагло дразнил поллитрой медсестру.
Патологоанатом хриплым басом,
Призвал к порядку, предваряя срез.
И вдруг бледнея, вскрикнул:- вот зараза,
Живой курилка, не увидел сразу,
Нам не хватало здесь ещё чудес.
Со скальпеля кровь капала на простынь,
Как видно в теле теплилась душа.
За жизнь цепляясь судорожно просто,
Она не торопилась до погоста,
*Харон остался видно без гроша.
В реанимации определили, кома,
Врач морщился, не видя перспектив.
Но не имея выхода другого,
Определил в палату, *полюбовно*,
За раздраженьем равнодушье скрыв.
* * *
Когда сознание проваливается в бездну,
Душа в межмирье, ищет переход.
В решении угаснуть, иль воскреснуть,
Не вольны мы, и злится безполезно,
Меж ангелом и бесом спор идёт.
Оценят всё, слова, поступки, мысли,
Порывы разума, флюиды, страсти, спесь.
Кто в этом мире жил ради корысти,
Тот вряд ли карму алчностью очистит,
Земного прах, злокозненная смесь.
И только кровоточащие чувства,
Что обнажаются при боли и любви,
Сродни бессмертному, великому искусству,
Пусть состраданье обжигает грустью,
Оно прекрасно, что не говори.
Поступок, осенённый благородством,
Как жертвенность, **сакральный смысл несёт.
Непосвящённым кажется юродством,
Но без него мир скатывается в скотство,
Любовь сменив на алчность, власть, расчёт.
* * *
Суд ВЫСШИЙ отозвался болью в членах,
Казалось, веки тяжелей свинца.
Он чувствовал сознаньем перемены,
Они *горчили признаком измены*,
Хотя он их не понял до конца.
Стабильность, явно признак улучшения,
Его перевели в стационар.
Сознанье миновало пункт забвения,
Он поправлялся всем на удивление,
Наверно очень крепок *аватар*.
Ещё неделя на больничной койке,
И врач грозится выписать домой.
Уже не мучился он головною болью,
Но одиночество сиделкой в изголовье,
Сердце тревожило занозой вновь и вновь.
Кто его ждал в заброшенной квартире,
Где лишь следы разнузданных утех.
Любви, увы, не встретив в этом мире,
Он сознавал потерю ориентиров,
Ведь близость это призрачный успех.
* * *
Кот пятился и в руки не давался,
Выказывая явственно испуг.
Виктор задумался, чего тот так боялся,
Неужто месяц, что он провалялся,
На внешности так отразился вдруг.
В квартире, где царило запустение,
Щемила одиночеством тоска.
Он вдруг почувствовал неясное волнение,
Присутствие кого то, без сомнения,
Шалят нервишки видимо слегка.
Достав из бара не допитый виски,
Поморщился и сделал два глотка.
Но эйфории не было и близко,
Чувство тревоги поселилось в мыслях,
Но от чего не понял он пока.
Надо забыться к чёрту предрассудки,
Он снова выпил и слегка сомлел.
Но алкоголь да на пустой желудок,
Упал расплавленным свинцом как будто,
Точила совесть:- этого ль хотел?
* * *
Миг краток забытья, сурово пробуждение,
И он проснулся, сбросив липкий бред.
Чувство опасности как предупреждение,
Будило жженьем в солнечном сплетении,
Открыв глаза, он вдруг увидел свет.
Все чувства были явно на пределе,
И он услышал чей то диалог.
-Надо узнать, каков он будет в деле,
-Переместить сегодня же велели,
Чтоб адаптироваться поскорее смог.
Два гнома примостившись у бокала,
Вели непринуждённый разговор.
Ну вот блин, глюков только не хватало,
Промолвил Виктор, выпил вроде мало,
И вдруг заметил, что прервал их спор.
Они смотрели явно с изумлением,
Застигнуты тирадою врасплох.
-Он видит нас, сказал один в волнении,
-Но это нонсенс по определению,
Виктор услышал странный диалог.
Неужто *белка*, он рукою двинул,
Пытаясь, наваждение прогнать.
Один из гномов с воплем пал на спину,
Другой бежал, бокал был опрокинут,
Он, поскользнувшись в виски, стал орать.
Действуя не думая, почти что рефлекторно,
Виктор, орущего к воде понёс.
Второй ретировался так проворно,
Что даже усмотреть в какую сторону,
Виктор не смог, да в этом ли вопрос…
* * *
Какого чёрта, что за наваждение,
Мысль не укладывалась, пухла голова.
*Переварить* не мог он приключения,
А гном стонал, глаз требовал лечения,
Виктор услышал тихие слова…
Кто ты такой, как смог ты нас увидеть,
И что с товарищем, прошу тебя, скажи?
-Да я вообще вас не хотел обидеть,
Несдержанность от страха очевидно,
Бывают же с похмелья миражи.
Чувство опасности, загнал рассудок в угол,
Гном очень мал, и ослеплён пока.
-А вы кто, отвечай мне, и откуда,
-Иначе я в сомнении пребуду,
А у меня тяжёлая рука.
Гном загнусавил быстро от испуга,
Я всё скажу, пожалуйста прости.
Мы были лишь посредниками с другом,
Открыт портал сегодня в звёздном круге,
И мы должны тебя переместить.
Да что за бред, хотелось крикнуть грозно,
Но вот он гном, увы, глаза не врут.
Но неужели это всё возможно,
Сознанье привыкало осторожно,
Виктор сказал:- выкладывай всё плут.
Как будто гном в сомненье находился,
Видно боролись в нём инструкции и страх.
Последний победил и он решился,
Коль всё равно уж заговор открылся,
Печать сорвать молчанья на устах…
*Харо;н (др.-греч. ;;;;; — «яркий») в греческой мифологии — перевозчик душ умерших через реку Стикс
** САКРАЛЬНЫЙ
САКРАЛЬНЫЙ (от латинского sacralis - священный), обозначение сферы явлений, предметов, людей, относящихся к божественному, религиозному, связанных с ними, в отличие от светского, мирского, профанного.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : В Австралии на улицах Сиднея (стих Веры Кушнир) - Надежда Горбатюк Несколько лет назад в баптистской церкви в Кристал Паллас на юге Лондона подходило к концу утреннее воскресное служение. В это время в конце зала встал незнакомец, поднял руку и сказал: «Извините, пастор, могу я поделиться небольшим свидетельством?» Пастор взглянул на часы и ответил: «У вас есть три минуты.» Незнакомец сказал: «Я лишь недавно переехал в этот район, я раньше жил в другой части Лондона. Сам я из Сиднея, Австралия. И несколько месяцев назад я навещал родственников и прогуливался по Джордж Стрит. Это - улица в Сиднее, которая пролегает от бизнес кварталов до Рокса. И странный седовласый мужичок вышел из магазина, сунул мне в руку брошюру и сказал: «Извините меня, сэр, вы спасены? Если бы вы умерли сегодня, пошли бы вы на Небеса?». Я был потрясен этими словами. Никто мне никогда этого не говорил. Я вежливо поблагодарил его и всю дорогу в самолете до Хитроу я был озадачен этим. Я позвонил другу, который жил неподалеку от моего нового места жительства, и, слава Богу, он оказался христианином. Он привел меня ко Христу. Я - христианин и хочу присоединиться к вашему собранию.» Церкви обожают такие свидетельства. Все аплодировали, приветствуя его в собрании.
Тот баптистский пастор полетел в Аделаиду в Австралии на следующей неделе. И десять дней спустя посреди трехдневной серии собраний в баптистской церкви в Аделаиде к нему подошла женщина за консультацией. Он хотел удостовериться в каком положении она находится перед Христом. Она ответила: «Я раньше жила в Сиднее. И всего пару месяцев назад я посещала друзей в Сиднее, и в последние минуты делала покупки на Джордж Стрит, и странный небольшого роста седовласый старичок вышел из дверей магазина, подарил мне брошюру и сказал: «Извините меня, мадам, вы спасены? Если бы вы умерли сегодня, вы бы пошли на небеса?» Меня взволновали эти слова. Вернувшись в Аделаиду, я знала, что в квартале от меня находится эта баптистская церковь, я разыскала пастора, и он привел меня ко Христу. Так что, сэр, я христианка.» На этот раз этот лондонский пастор был очень озадачен. Уже дважды за две недели он услышал одно и то же свидетельство.
Затем он полетел проповедовать в баптистскую церковь Маунт Плезант в Перте. И когда его серия семинаров подошла к концу, пожилой старейшина церкви повел его обедать. Пастор спросил: «Старина, как ты получил спасение?» Он ответил: «Я пришел в эту церковь в пятнадцать лет через Бригаду Мальчиков. Но я никогда не посвящал себя Иисусу, просто запрыгнул в фургон вместе со всеми. Из-за своей деловой хватки я достиг влиятельного положения. Три года назад я был в деловой поездке в Сиднее, и надоедливый несносный старичок вышел из дверей магазина, дал мне религиозный трактат (дешевая макулатура!) и пристал ко мне с вопросом: «Извините меня, сэр, вы спасены? Если бы вы умерли сегодня, вы бы пошли на небеса?» Я пытался сказать ему, что я баптистский старейшина, но он меня не слушал. Всю дорогу домой до Петра я кипел от злости. Я рассказал это пастору, думая, что он поддержит меня, а мой пастор согласился с ним. Он годами волновался, зная, что у меня нет взаимоотношений с Иисусом, и он был прав. Таким образом, мой пастор привел меня к Иисусу всего три года назад».
Лондонский проповедник прилетел обратно в Великобританию и выступал на Кессекском съезде в округе Лэйк и рассказал эти три свидетельства. По окончании его семинара четыре пожилых пастора подошли и сказали: «Кто-то из нас получил спасение 25, кто-то 35 лет назад через того же мужчину небольшого роста, который дал нам трактат и задал тот вопрос».
Затем на следующей неделе он полетел на подобный Кессекский съезд миссионеров на Карибах и поделился этими свидетельствами. В заключении его семинара три миссионера подошли и сказали: «Мы спаслись 15 и 25 лет назад через тот же вопрос того невысокого мужчины на Джордж Стрит в Сиднее.»
Возвращаясь в Лондон, он остановился в пригороде Атланты Джорджия, чтобы выступить на конференции корабельных капелланов. Когда подошли к концу три дня, в течение которых он поджигал тысячи корабельных капелланов для завоевания душ, главный капеллан повел его на обед. И пастор спросил: «Как вы стали христианином?» Тот ответил: «Это было чудо! Я был рядовым на военном корабле Соединенных Штатов и жил распутной жизнью. Мы проводили учения на юге Тихого океана и пополняли запасы в доке Сиднейского порта. Мы с лихвой оторвались в Кингз-Кросс, я был пьян в стельку, сел не на тот автобус и сошел на Джордж Стрит. Когда я вышел из автобуса, я подумал, что вижу приведение: пожилой седовласый мужичок выскочил передо мной, всунул мне в руку брошюру и сказал: «Матрос, вы спасены? Если бы вы умерли сегодня, вы бы пошли на Небеса?» Страх Божий обрушился на меня тут же. От шока я протрезвел и побежал обратно на корабль, разыскал капеллана, который привел меня ко Христу, и я вскоре начал готовиться для служения под его руководством. И вот под моим руководством сейчас свыше тысячи капелланов и мы сегодня помешаны на завоевании душ.»
Шесть месяцев спустя этот лондонский проповедник полетел на съезд 5000 индийских миссионеров в отдаленном уголке северо-восточной Индии. Человек, отвечавший за съезд, скромный нерослый мужчина, повел его к себе на незатейливый обед. Проповедник спросил: «Как вы, будучи индусом, пришли ко Христу?» Тот ответил: «Я находился на очень привилегированной должности, работал в индийской дипломатической миссии и путешествовал по миру. Я так рад прощению Христа и тому, что Его кровь покрыла мои грехи. Мне было бы очень стыдно, если бы люди знали, в чем я был замешан. Одна дипломатическая поездка занесла меня в Сидней. Перед самым отъездом я делал покупки, и, обвешанный пакетами с игрушками и одеждой для моих детей, я шел по Джордж Стрит. Обходительный седовласый мужичок вышел передо мной, предложил мне брошюру и сказал: «Извините меня, сэр, вы спасены? Если бы вы умерли сегодня, вы бы пошли на Небеса?» Я поблагодарил его, но это взволновало меня. Я вернулся в свой город и нашел индусского священника, но он не мог мне помочь, зато он дал мне совет: «Просто чтобы удовлетворить свое любопытство, пойди и поговори с миссионером в миссионерском доме в конце улицы». Это был судьбоносный совет, потому что в тот день миссионер привел меня ко Христу. Я немедленно бросил индуизм и начал учиться для служения. Я оставил дипломатическую службу, и вот я, по благодати Божьей, руковожу всеми этими миссионерами, и мы завоевываем сотни тысяч людей для Христа».
Наконец, восемь месяцев спустя, баптистский пастор Кристал Палас служил в Сиднее, в его южном пригороде Гаймейр. Он спросил баптистского служителя: «Знаете ли вы невысокого пожилого мужчину, который свидетельствует и раздает трактаты на Джордж Стрит?» Он ответил: «Знаю, его зовут мистер Генор, но я не думаю, что он все еще этим занимается, он слишком слаб и стар.» Проповедник сказал: «Я хочу с ним встретиться.»
Два вечера спустя они подошли к небольшой квартирке и постучались. Невысокий, хрупкий мужчина открыл дверь. Он усадил их и заварил чай, но был на столько слаб, что из-за дрожания расплескивал чай на блюдце. Лондонский проповедник поведал ему все истории, произошедшие за последние три года. Слезы текли по глазам невысокого старичка. Он сказал: «Моя история такова: я был рядовым матросом на австралийском военном корабле и вел распутную жизнь, но в моей жизни наступил кризис, я на самом деле зашел в тупик. Один из моих коллег, чью жизнь я буквально превращал в ад, оказался рядом, чтобы помочь мне. Он привел меня к Иисусу, и за сутки моя жизнь перевернулась, ночь превратилась в день, я был так благодарен Богу! Я обещал Ему, что буду делиться Иисусом в простом свидетельстве по меньшей мере с десятью людьми в день, как Бог будет давать мне силу. Иногда я был болен и не мог этого делать, но тогда в другие разы я наверстывал. Я не был параноиком в этом, но я делал это свыше сорока лет, а когда я вышел на пенсию, самым лучшим местом была Джордж Стрит – там были сотни людей. Я получал множество отказов, но многие люди вежливо брали трактаты. Сорок лет занимаясь этим, я до сегожняшнего дня ни разу не слышал об обращении хоть одного человека к Иисусу.»
Я бы сказал, что это точно посвящение. Это должна быть чистая благодарность и любовь к Иисусу, чтобы делать это, не слыша ни о каких результатах. Моя жена Маргарита сделала небольшой подсчет. Этот, не обладавший харизмой баптистский мужичок, повлиял на 146100 человек. И я верю, что то, что Бог показывал тому баптистскому проповеднику, было лишь самой верхушкой верхушки айсберга. Только Бог знает, сколько еще людей было приведено ко Христу.
Мистер Генор умер две недели спустя. Можете ли вы себе представить, за какой наградой он пошел домой на небеса? Я сомневаюсь, что его портрет мог бы когда-нибудь появиться в журнале Харизма. Вряд ли бы о нем когда-нибудь появилась похвальная статья с фотографией в журнале Билли Грэма «Решение», какими бы прекрасными ни были эти журналы. Никто, за исключением небольшой группы баптистов на юге Сиднея, не знал о мистере Геноре. Но я скажу вам - его имя было знаменито на Небесах. Небеса знали мистера Генора, и вы можете себе представить приветствия и красную ковровую дорожку и фанфары, которые встретили его дома!